Невидимый свет - Алексей Андреевич Попович

лишь внешняя оболочка. А ведь не всё лежит на поверхности. Исчезновения – знак того, что ты упускаешь суть. А ведь как я старался. Мифы о троллях, о них много знал Лекс. Это было хорошим способом запутать тебя. Меня вёл азарт, я люблю сильных противников. И ты именно такой, упёртый.

Я ведь даже дал шанс твоему другу. Он видел этот сон, но не мог предотвратить ничего, ведь не знал толкования. Но ты опоздал. И он мёртв. А ведь ты даже не вдумался в послание. «Смерть несущий» тебе ни о чём не говорит?

– Ты хочешь сказать, что есть кто-то приносящий смерть?

– Этот кто-то, не кто иной, как ты. Именно о тебе эти слова. Я столько раз пытался тебе сказать, кто же ты такой и кому служишь.

– Ты обманул меня, завладел моим разумом, чтобы совершать преступления.

– Не отрицаю. Но всё же давай завершим начатую игру. Подумай, кто ты такой и кем являюсь я.

Мортимер, поражённый тем, что узнал, пребывал в состоянии оцепенения. В голове всё шло кругом, ему хотелось кричать от того, как он беспомощен и слаб. Тот, кто стоял с ним рядом, одолевал его, медленно выжимая все силы из Графа, опустошая всё живое в душе.

– Самую первую подсказку я дал тебе ещё там в трактире. Тогда тебя ещё звали Альфред. Но ты сменил имя по моей воле. Ты этого не помнишь, ведь нет ничего сложного в том, чтобы заменить имя в твоей памяти. До того момента ты никогда не был Мортимером. Но ты им стал. Ах, этот чудесный язык древности. Латынь – это удивительно богатое хранилище чудных форм и звуков. Ты ведь узнал, что такое «Mortum», не так ли?

– Смерть, – неосторожно промолвил Граф, постепенно осознавая глубину слов его собеседника.

– Стоит лишь сопоставить слово «Mortum» и имя Мортимер, можно прийти к простому выводу. Твоё имя образовано от слова «смерть». Потому что приносил её, потому что ты служил ей.

– Все эти слова были обо мне…

– Да. Ты Мортимер – несущий смерть. Ты мой раб, слуга. Ты не так велик, как я, но при желании таковым стать, ты мог бы свершить большее. Только решись, и я сделаю твою службу длиннее и жизнь тоже.

– Больше никогда я не стану твоим слугой. Тебе не одурачить меня теперь, когда я осознаю то, как виноват перед всем живым и светлым на земле.

– Ты что, так ничего и не понимаешь? Тебе не справиться со мной! Ведь лишь я знаю, когда приходит чьё-то время.

Граф долгое время стоял в оцепенении. Его попытки собраться с мыслями были тщетными и ничтожными. Страшная тайна окутывала его нутро. Перед ним стояла Смерть, принявшая обличие мужчины. А он двадцать лет был в её власти и убивал для неё, исполняя волю этой страшной силы. Он принёс в мир смерть, был её посредником, марионеткой, в руках самого бессердечного и жестокого существа из когда-либо существовавших.

Альфред в отчаянии бросился оттуда, по пути натыкаясь на стеллажи и выступы. Граф почти ничего не замечал, думая лишь о том, как сильно виноват в том, что был, слеп с самого начала. Смерть друга, ещё одна смерть. Повсюду была она, в каждом шорохе.

Единственным, во что он теперь верил, была любовь. Времени уже почти не осталось. И нужно провести его с ней. С Офелией, которая ожила для него, и которую он теперь вдвойне боялся потерять уже безвозвратно.

Глава 20

Сколько у нас с тобой времени?

Ах, прошу, не отвечай.

Просто живи потерянной,

И меня одного не оставляй…

Офелия всё также стояла подле входа и в бессилии глядела на Альфреда. Она ещё не знала правды, но будто чувствовала и не могла смириться. Казалось, что она вмиг ослабела, став чахлой и безжизненной.

Мортимер бежал к ней, мучимый страшным осознанием того, частью чего являлся. Он хотел рассказать ей обо всём, что произошло. Ему было известно, что лишь она выслушает его, не станет лгать или оправдывать. Офелия прямо скажет ему правду, это будет для него лучшим ответом. Смерть начала мерещиться ему. Чтобы избавиться от ужасных мыслей, Граф подумал о юности.

Мортимер поравнялся с девушкой и прижал к себе. Он не знал, что с ним и куда девалась его жизненная энергия. Что-то, в тихом голосе девушки и мягких волосах, успокаивало. Ему хотелось заснуть, не отпуская её, размышляя обо всём вокруг. И она прочитала на его лице усталость, тоску, тревогу.

Тучи извергли на землю дождь, от которого землю вокруг размыло. Сад превращался в «плавунцовый» рай, где жучки пребывали в королевских условиях. Капли стекали по их волосам и беззвучно касались земли. Они будто ничего не замечали, увлечённые тишиной душ и шумом дождя.

Офелия попыталась развернуться, чтобы сходить за зонтом, но вдруг упала. Грязь теперь окаймляла края её платья. Но даже в этот странный миг, Графу она казалась невероятной, какой-то неземной. И теплота чувств лишь усилилась, когда он увидел её такой простой и безмятежной.

В порыве он улёгся рядом с ней и уставился в небо. Она последовала его примеру и также разглядывала небосвод. Они молча ждали, когда отступит туча и лучезарное солнце вступит в свои владения, щекоча их лица приятным отблеском.

Этот миг тянулся бесконечно, и им не хотелось, чтобы это кончалось. Каждый цвет радуги был тщательно подобран, будто этим занимался какой-то специалист. Граф принялся говорить о тех днях, когда она была с ним в молодости, о том, как они повстречались, сколько сил и времени было потрачено, чтобы он вновь мог быть сейчас с ней рядом. Даже то, что они были в грязи, не мешало им наслаждаться мигом, с широченной улыбкой и распахнутой душой. Так Граф мог хоть ненадолго отвлекаться от мыслей о ужасе, который был им пережит, о вреде, нанесённом им.

– Ты помнишь, что мы делали на крыше того дома? – указал Мортимер пальцем.

– Кажется, мы танцевали.

– Это было так чудесно. Помню то чувство, которое влекло нас в неизвестность.

– И как мы оттуда не упали?

– Думаю, так распорядилась судьба, она не хотела прерывать наши счастливые минуты.

– Но всё же прервала. И на целых двадцать лет.

– К счастью, можно считать, что я научился путешествовать во времени.

– Это ведь шутка? Я долгое время не была в этом мире, но всё-таки не думаю, что такое стало реальным.

– Я говорю образно. Просто мне кажется, что вернуть время способен каждый, надо лишь вернуться на то самое место. Там ведь всё началось.

– Ты снова готов танцевать на скользкой крыше?

– Знаешь, я сейчас живу так, словно дней у меня почти не осталось. И терять уже нечего, раз ты со мной. Пока мы готовы рискнуть, мы живём.

– Что же, тогда не будем терять время.

Они встали, немного отряхнулись и пошли в сторону того самого дома. Это было здание в несколько этажей. На первом был какой-то захудалый трактир, на втором музыкальный класс, третий был жилой. Там жили несколько семей, которые вечно жаловались на соседей снизу из-за излишней громкости музыки.

Обойдя дом с другой стороны, они обнаружили длинную лестницу, которая вела прямиком на крышу. Граф и Офелия быстро преодолели последнее расстояние, отделявшее их от места, где они не были двадцать лет. Они осмотрелись, взглядом оценив обстановку, и что ничего с тех пор тут не изменилось.

Ступая по прохладной крыше, девушка вздрагивала, и Мортимер прижимал её к себе, чтобы согреть. Лицо её по-прежнему выглядело измученным. Обнимая девушку,